Недавно слетал в Баку. Очень люблю этот город: широкие улицы, красивые дома, доброжелательные, гостеприимные люди, но в ближайшее время я туда больше ни ногой. Не могу: ежики замучили, в смысле, дикобразы.
Я понимаю, что существуют национальные особенности, традиции, но всему есть предел.
Прилетел я на пару дней по делам и друга проведать. Восемь лет не был в Азербайджане, у меня здесь много знакомых. Но наше восприятие мира отличается концептуально. Я бы назвал это конфликтом ментальностей. Они считают, что кормить меня надо только один раз: начало трапезы — сразу после прилета, а окончание — перед вылетом.
Началось все с рыбного вечера. Белуга на гриле, люля из осетрины, что-то жареное (не помню названия), но плавает оно только в Каспии, и еще пара дюжин рыбных блюд, секрет приготовления которых передавался из поколения в поколение и, к глубокому моему огорчению, не был утерян навсегда.
Чтобы точно уловить кулинарные нюансы, я должен был попробовать абсолютно все и не по одному разу. Мой друг и еще человек пятьдесят его друзей по очереди пили за каждого присутствующего, и так несколько раз. Для меня, как для уважаемого гостя, все тосты был контрольными. Они с таким пафосом рассказывали о каждом блюде, что, будь эта рыба живой, она бы офигела от уважения к себе.
На столе стояла бадья черной икры, и я чувствовал себя Верещагиным из "Белого солнца пустыни". Я закрывал глаза и вспоминал детство: "Съешь, солнышко, ложечку за маму, за папу…" Потом открывал глаза и видел улыбающиеся рожи гостеприимных азербайджанцев, ничего не понимающих в еврейской физиологии, пытающихся меня чем-нибудь накормить "за дружбу", "за женщин"…
В гостиницу я попал уже под утро. На прощание в двести восемьдесят четвертый раз выпили за меня и сказали, что через три (!) часа заедут, ну, чтобы я не скучал в одиночестве, и что следующий день у нас мясной.
Скрыться мне не удалось, и в течение следующих четырнадцати часов мы пили друг за друга (у меня каждый тост, естественно, контрольный) под хашламу, бараньи ребрышки, колбаски из потрошков, люляшки, шашлык из бараньих яиц и т. д. Мне предлагалось дегустировать мясо баранов из разных районов: трава разная, потому что почвы отличаются, высоты разные, воздух разный, и шашлыки должны быть разные. Отказать я не мог. Чтобы никого не обидеть, кивал, подтверждая, что черный баран с высокогорья значительно вкуснее равнинного белого. Хотя вынужден признаться, что плохой из меня дегустатор. По мне, так все бараны на одно лицо.
Завтрак, плавно переходящий в ужин, прервали мы всего на пару часов. Зять одного чиновника захотел показать мне свой дом и, естественно, накормить обедом. Больше всего запомнилась жареная картошка с курдюком, а что касается дома, то после тщательных раздумий и сложных математических расчетов я пришел к выводу, что Тадж-Махал все-таки больше.
В отель я попал рано (в смысле, начинало светать) и твердо решил, что сегодня скроюсь от гостеприимных хозяев, поброжу по городу и ничего не буду есть, а потом скажу, что забыл телефон, застрял в лифте, сломался трамвай или еще что-нибудь. Лучше врать, чем лопнуть.
В 10:00 за мной должна была прибыть машина, поэтому в 9:45, минуя лобби, где меня наверняка уже поджидали, я спустился на минус первый этаж, и за пятьдесят манат какая-то милая женщина вывела меня через прачечную на улицу.
Я поймал такси и поехал в караван-сарай насладиться солнцем, кофе и одиночеством. Мне было хорошо. Как это произошло, не знаю, может быть, включили план-перехват, может, у них везде свои люди, но меня нашли, и через час пятнадцать я уже сидел за столом в кругу друзей. Специально для меня — специально приготовленное блюдо, самое диетическое, самое полезное, самое нежное — мясо дикобраза. Это был контрольный выстрел в голову. Я покорился злой судьбе.
После кутабов, жареной телятины и ещё 100 тостов за здоровье каждого присутствующего, мое сознание начало мутиться, я не очень хорошо понимал, что происходит, мне было страшно. Видимо, наступала та степень неадекватности, когда человек перестает нести ответственность за свои поступки. Страх порождал агрессию. Улыбки друзей казались злобным оскалом, теплые слова – откровенной усмешкой, я был на грани срыва, но взял себя в руки, и сознание стало понемногу возвращаться в нормальное русло.
Под вечер был чай с домашней колбасой, но я мужественно прошел и это испытание, а следующий день объявили птичьим.
Были обещаны перепелки в тандыре, фазаны свежеотстрелянные, куриные крылышки и утки — генетические потомки уток из угодий короля Людовика Восьмого (по крайней мере, именно в этом клялся один из приятелей после первых 200 грамм).
Я никого не убил! Я выдержал!
Добравшись до гостиницы, поменял билет и первым рейсом вернулся в Киев.
P. S. Ежики виноваты!
